Мой дом пуст, как всегда,
Хоть в нем много народу.
Слышен смех иногда
Под лихую свободу.

Я один среди всех,
Среди всех я один…
Непонятен мне смех,
Когда смех без причин.

Непонятно мне горе,
Когда слезы рекой.
Ну, а смерть – капля в море,
Когда умер не свой.

Непонятно мне что-то…
А меня кто поймет?
Ты умрешь, скажет кто-то, -
Непонятность пройдет.

Без подписи

Журавлиный крик над нашей хатой
Уносился вслед за косяком.
Ведь они кричали, расставаясь
С нажитым за лето очагом.
Птицы уносились в поднебесье,
А потом стремглав летели вниз.
Им казалось, что остались дети
И зовут к себе «вернись»!
Улетели птицы, расставаясь.
Не для них ты, зимушка-зима.
Хоть в прощальном крике их печали,
Но вернутся вновь. Придет весна.
Пусть над нашей хатой он покружит,
Благодарный передаст привет.
Пусть посмотрит, долго ли послужит
Старый тополь наш у дома лет…

Я сегодня проснулся в угаре,
После пьянки, не помня ничто.
Где же деньги, куда-то пропали,
Ну а так вроде все ничего.

Похмеляюсь прозрачной водою.
В голове сплошной кавардак,
Словно бился о стень головою
И кричал в пустоту «Все не так!»

На душе моей тяжесть унынья
На проблемы ищу оправданья.
Ты, душа, перед Богом невинна,
Так за что же такие страданья?

Не сдержался, сдался, напился.
Ни к чему стал домашний уют,
С трезвой жизнью как с жизнью простился.
В горькой жизни все горькую пьют.

Алые паруса – дети Мечты и Надежды.
Алые паруса – любви неземные одежды.
Алые паруса – крылья священной печали.
Алые паруса зовут за далекие дали.

Алые паруса – можно и нужно дождаться.
Алые паруса – с ними нельзя расставаться.
Алые паруса способен увидеть каждый.
Алые паруса приходят только однажды.

Алые паруса не сорвали проклятые бури.
Алые паруса не свихнулись от денежной дури.
Алые паруса играют нам марш Мендельсона.
Алые паруса – в них счастье нашего дома.

Без меня меня похоронили…
(Кто же знал, что ждет такая участь?)
Долго били, нож потом вонзили.
А хотелось умереть не мучась.

Как в аффекте колотились руки!
От ударов боль пришла не сразу.
Кто ж вот так обрек меня на муки?
Даже не дали окончить фразу.

Трижды ножик в ране повернули…
Боль была такой кипуче-яркой!
И в глаза с ехидством заглянули –
Моя участь представлялась жалкой.

Не жалейте вы меня, не надо!
Умер я в июне… Вечерело.
Кровь из ран моих застыла ало…
Тело на пороге костенело…

Мяу-мяу… Обернулась.
А за мной бежит Котенок.
Полосатый, с шерсткой рыжей,
Прям как маленький тигренок.

Мяу-мяу… Чей ты, Котик?
Заблудился иль гуляешь?
Мяу-мяу… Кушать хочешь?
Что Ты хвостиком виляешь?

Мяу-мяу… Симпатичный!
А на лапках – как сапожки!
Мяу-мяу… Приглашаю!
Побежали по дорожке?!

Мяу-мяу… Проходи же!
Я теперь Не одинока!
На Душе Весна, Теплее.
И печаль моя Далёко.

Что ж не пьешь Ты молоко?
Не попробуешь колбаски?
Нежно трешься и мурчишь.
Хочешь Ты всего лишь… Ласки.

Тишина, тишина, тишина…
Ее можно потрогать рукой.
И ничто не нарушит ее,
Даже слабые окрики «стой!»
И никто не заметит ее,
Не начнется святая война…
Этот полуразрушенный мир
Поглотит тишина… тишина.

Осенний лист, такой багряный,
Ко мне под ноги упадет.
Он будто тот же, но с изъяном,
Сменив окраску, весь цветет.
Красив, нарядный, но не тот он,
Когда весною зелен был.
Свежайший запах аромата
Каждый листочек нам дарил!
Прохлада тронула погладив,
Отняв тот запах навсегда
И превратив с зеленой глади
В багряный цвет она любя.
Но ты прекрасен, необычен,
Хотя и краски уж не те.
Что ж делать, милый, ты обидчив:
Короткий век был дан тебе.

Тебя однажды повстречав,
Поверил я в удачу, счастье.
Ты не просила, но охотно принимала
Все, что я предоставлял.

Не получая нежности, тепла,
Я продолжал лед сердца растоплять.
Увы, ты безразличьем убивала
И честно не сказала «Нет!»

Не выдержав предательства и лжи,
Словами растоптал, что было, я.
Сегодня и тогда об этом не жалею,
Лишь горько о растерзанной надежде.

Пять месяцев ты не моя.
Теперь есть у меня, о ком заботиться.
Я окружен вниманием, теплом,
От нежности любимой умиляюсь.

Все у меня теперь, как я желаю.
Но память продолжает раздражать.
Тебя простить не в силах я, ведь я не бог!
Я не хочу, чтоб ты жалела, но помнить будешь…

Сергей